Много лет назад профессор Гвидоберто Доминициани отрастил себе
щеголеватую черную бородку и отправился в Перуджу. Я не хочу сказать, что
без бороды он не смог бы совершить визит в город, который, как уверяют
путеводители, "был некогда крупным центром этрусской цивилизация". Та и
другая идея - отрастить бородку и побывать в Перудже - родились
одновременно.
Дело в том, что среди всех событий всех народов и всех загадок истории
только этруски обладали способностью привести мозг Гвидоберто в крайнее
напряжение. Кто они такие? Откуда пришли в Италию? И самое главное: на
каком языке говорили? Ведь язык этрусков, словно неприступная крепость,
тысячелетиями выдерживал атаки ученых всего мира. Но до сих пор никто не
понимает ни единого слова.
И вот Гвидоберто оказался в этрусско-романском музее. Он неторопливо и
тщательно осматривал один зал за другим, растягивая удовольствие, словно
сладкоежка, откусывающий шоколад крохотными кусочками, чтобы продлить
приятное ощущение. Удар молнии раздался, когда он увидел знаменитейший
"чиппо" - могильный столбик без капители из местного камня травертина - с
высеченной на нем знаменитейшей "этрусской надписью" - несколькими
строками, над которыми безуспешно ломали свои светлые головы сотни
виднейших ученых.
Увидеть этот знаменитый могильный столбик и влюбиться в него было для
Гвидоберто минутным делом. Почтительно прикоснуться к нему и поклясться,
что он прочтет высеченную на нем надпись, тоже было вполне естественно.
Все рабочие дни с 9 до 12 и с 15 до 17 часов (в соответствии с
расписанием работы музея) профессор теперь проводил перед своим "чиппо".
Однажды утром, когда он размышлял над словом "расенна", пытаясь понять,
означает ли оно "народ" или, может быть, "увитые цветами балконы", кто-то
обратился к нему на незнакомом языке. Молодой голландец, увидевший
знаменитый столбик, надеялся подучить хоть какие-нибудь сведения.
Гвидоберто напрасно пытался объясняться по-немецки, по-английски или
по-французски. Ясно было, что они изучали эти языки у весьма различных
преподавателей, потому что понимали друг друга не лучше, чем крокодил и
утюг. Молодой человек, похоже, очень хотел узнать как можно больше об
этрусках. А Гвидоберто, со своей стороны, стремился поделиться своими
знаниями. Как быть? Гвидоберто не оставалось ничего другого, как изучить
голландский язык, что он и сделал в те короткие промежутки времени,
которые могильный столбик иногда оставлял ему.
На следующий год профессор Гвидоберто вынужден был - все так же
урывками - освоить шведский, финский, португальский и японский языки. К
этим национальностям принадлежали иностранные студенты, захваченные
этрусской проблемой.
В течение следующих быстро промелькнувших пяти лет профессор Гвидоберто
изучил арабский, русский и чешский языки, а также дюжину наречий и
диалектов стран Азии и Африки. Потому что в Перуджу приезжали студенты со
всей планеты и в городе можно было услышать языки всех стран мира.
Неудивительно, что однажды какой-то иранец сказал другому (это были
туристы, а не студенты):
- Как на строительстве Вавилонской башни!
- Ошибаетесь! - тут же отозвался профессор Гвидоберто, который проходил
мимо и услышал эту реплику. - Перуджа - полная противоположность
Вавилонской башне. Там произошло смешение языков, и люди перестали
понимать друг друга. Сюда же приезжают со всех концов света и прекрасно
понимают друг друга. - Иранские туристы, услышав от итальянца без единой
ошибки монолог на их родном языке, пошли за Гвидоберто в
этрусско-романский музей, позволили объяснить себе, что такое "чиппо", и
очень быстро согласились, что этрусский язык - самая замечательная загадка
во всей вселенной.
Подобных эпизодов я мог бы вам привести сотни. А сегодня профессор
Гвидоберто безупречно пишет и говорит на двухстах четырнадцати языках и
диалектах планеты. Его бородка поседела, а под шляпой прячется совсем
жалкая прядь волос. Каждое утро он спешит в музей и отдается своему
любимому занятию. Для него "чиппо" - сердце Перуджи, больше того - всей
Умбрии и даже вселенной.
Когда кто-нибудь изумляется его лингвистическими знаниями и начинает
восхищаться его способностями, Гвидоберто резким жестом прерывает
собеседника:
- Не говорите глупостей! - возражает он. - Я такой же невежда, как и
вы. Ведь за тридцать лет я так и не смог освоить этрусский язык.
То, чего мы еще не знаем, всегда важнее того, что знаем.