Два Голубя как два родные брата жили,

Друг без друга они не ели и не пили;

Где видишь одного, другой уж, верно, там;

И радость и печаль, все было пополам.

Не видели они, как время пролетало;

Бывало грустно им, а скучно не бывало.

Ну, кажется, куда б хотеть

Или от милой, иль от друга?

Нет, вздумал странствовать один из их - лететь

Увидеть, осмотреть

Диковинки земного круга,

Ложь с истиной сличить, поверить быль с молвой,

"Куда ты? - говорит сквозь слез ему другой; -

Что пользы по свету таскаться?

Иль с другом хочешь ты расстаться?

Бессовестный! когда меня тебе не жаль,

Так вспомни хищных птиц, силки, грозы ужасны,

И все, чем странствия опасны!

Хоть подожди весны лететь в такую даль:

Уж я тебя тогда удерживать не буду.

Теперь еще и корм и скуден так, и мал;

Да, чу! и ворон прокричал:

Ведь это, верно, к худу.

Останься дома, милый мой,

Ну, нам ведь весело с тобой!

Куда ж еще тебе лететь, не разумею;

А я так без тебя совсем осиротею.

Силки, да коршуны, да громы только мне

Казаться будут и во сне;

Все стану над тобой бояться я несчастья:

Чуть тучка лишь над головой,

Я буду говорить: ах! где-то братец мой?

Здоров ли, сыт ли он, укрыт ли от ненастья!"

Растрогала речь эта Голубка;

Жаль братца, да лететь охота велика:

Она и рассуждать и чувствовать мешает.

"Не плачь, мой милый, - так он друга утешает, -

Я на три дня с тобой, не больше, разлучусь.

Все наскоро в пути замечу на полете,

И, осмотрев, что есть диковинней на свете,

Под крылышко к дружку назад я ворочусь.

Тогда-то будет нам о чем повесть словечко!

Я вспомню каждый час и каждое местечко;

Все расскажу: дела ль, обычай ли какой,

Иль где какое видел диво.

Ты, слушая меня, представишь все так живо,

Как будто б сам летал ты по свету со мной".

Тут - делать нечего - друзья поцеловались,

Простились и расстались.

Вот странник наш летит; вдруг встречу дождь и гром;

Под ним, как океан, синеет степь кругом.

Где деться? К счастью, дуб сухой в глаза попался;

Кой-как угнездился, прижался

К нему наш Голубок;

Но ни от ветру он укрыться тут не мог,

Ни от дождя спастись: весь вымок и продрог.

Утих помалу гром. Чуть солнце просияло,

Желанье позывать бедняжку дале стало.

Встряхнулся и летит, - летит и видит он:

В заглушьи под леском рассыпана пшеничка.

Спустился - в сети тут попалась наша птичка!

Беды со всех сторон!

Трепещется он, рвется, бьется;

По счастью, сеть стара: кой-как ее прорвал,

Лишь ножку вывихнул да крылышко помял!

Но не до них: он прочь без памяти несется.

Вот пуще той беды беда над головой!

Отколь ни взялся ястреб злой;

Невзвидел света Голубь мой!

От ястреба из сил последних машет.

Ах, силы вкоротке! совсем истощены!

Уж когти хищные над ним распущены;

Уж холодом в него с широких крыльев пашет.

Тогда орел, с небес направя свой полет,

Ударил в ястреба всей силой -

И хищник хищнику достался на обед.

Меж тем наш Голубь милой,

Вниз камнем ринувшись, прижался под плетнем.

Но тем еще не кончилось на нем:

Одна беда всегда другую накликает.

Ребенок, черепком наметя в Голубка, -

Сей возраст жалости не знает, -

Швырнул и раскроил висок у бедняка.

Тогда-то странник наш, с разбитой головою,

С попорченным крылом, с повихнутой ногою,

Кляня охоту видеть свет,

Поплелся кое-как домой без новых бед.

Счастлив еще: его там дружба ожидает!

К отраде он своей,

Услуги, лекаря и помощь видит в ней;

С ней скоро все беды и горе забывает.

О вы, которые объехать свет вокруг

Желанием горите!

Вы эту басенку прочтите,

И в дальний путь такой пускайтеся не вдруг.

Что б ни сулило вам воображенье ваше;

Но, верьте, той земли не сыщете вы краше,

Где ваша милая, иль где живет ваш друг.