Они ещё поболтали, потом Оранжевое Горлышко и спрашивает:
— Подковкин, где сейчас поблизости можно найти маленьких зелёных гусениц и мягких улиток?
— Тут, тут рядом, — заторопился Подковкин, — в двух шагах, в нашем же поле. Я уж присмотрел.
— Нашим детям, — сказала Оранжевое Горлышко, — в первые дни нужна самая нежная пища. Зёрнышки есть они научатся позже. Ну, Подковкин, показывай дорогу, мы пойдём за тобой.
— А птенчики? — встревожился Жаворонок. — Неужели вы оставите крошек одних?
— Крошки пойдут с нами, — спокойно сказала Оранжевое Горлышко. — Вот, смотрите.
Она осторожно сошла с гнезда и позвала ласковым голоском:
— Ко-кко! Ко-ко-кко!

И все двадцать четыре птенчика повскакивали на ножки, выпрыгнули из гнезда-лукошка и весёлыми катышками покатились за матерью.

Впереди пошёл Подковкин, за ним Оранжевое Горлышко с цыплятками, а сзади всех — Жаворонок. Цыплятки пик-пикали, мать говорила «ко-кко», а сам Подковкин молчал и шёл, выпятив голубую грудь с шоколадной подковой и гордо посматривая по сторонам.

Через минуту они пришли в такое место, где рожь была редкая и между её стеблями поднимались кочки.

— Прекрасное местечко! — одобрила Оранжевое Горлышко. — Тут и устроим детскую площадку.

И она сейчас же принялась с Подковкиным искать для своих птенчиков зелёных гусениц и мягких улиток.

Жаворонку тоже захотелось покормить цыпляток. Он нашёл четырёх гусеничек и позвал:

— Цып-цып-цып, бегите сюда!

Цыплятки доели то, что им дали родители, и покатили к Жаворонку. Смотрят, а гусениц нет! Жаворонок смутился и, наверно, покраснел бы, если б на лице у него не было пёрышек: ведь это он, пока ждал цыплят, незаметно как-то сам отправил себе в рот всех четырёх гусениц. Зато Оранжевое Горлышко с Подковкиным ни одной гусенички не проглотили, а каждую брали в клюв и ловко отправляли в открытый рот одного из цыплят — всем по очереди.

— Теперь займёмся ученьем, — сказала Оранжевое Горлышко, когда цыплята наелись. — Ккок!

Все двадцать четыре цыплёнка остановились, кто где был, и взглянули на мать.

— Ккок — это значит внимание! — объяснила Жаворонку Оранжевое Горлышко. — Теперь я их позову за собой — и смотрите!.. Ко-кко! Ко-ко-кко!.. — позвала она своим самым нежным голосом и пошла к кочкам.
Все двадцать четыре цыплёнка покатились за ней.

Оранжевое Горлышко перескочила кочки и, не останавливаясь, пошла дальше.

Цыплятки добежали до кочек — и стоп! Они не знали, что им делать: ведь кочки перед ними были как высокие крутые горы или как трёхэтажные дома.

Цыплятки старались вскарабкаться на кручу, но падали и катились вниз. При этом они так жалостно пикали, что у доброго Жаворонка сжалось сердце.

— Ко-кко! Ко-ко-кко! — опять настойчиво позвала Оранжевое Горлышко с другой стороны кочек. — Сюда, сюда, за мной!

И вдруг все двадцать четыре птенчика разом замахали крошечными крылышками, вспорхнули и полетели. Они поднялись невысоко над землёй, а всё-таки кочки перелетели, упали прямо на ножки и без передышки покатились за Оранжевым Горлышком.

Жаворонок даже клюв раскрыл от удивления. Как же так? Только что родились на свет, а уж вон как умеют!

— Ах, какие у вас способные дети! — сказал он Подковкину и Оранжевому Горлышку. — Ведь это просто чудо: они уж и летают!
— Немножко только, — сказала Оранжевое Горлышко. — Далеко не могут. Всего только вспорхнут и сядут. Охотники так и зовут наших детей: п о р ш к и.
— У нас, у певчих птиц, — сказал Жаворонок, — птенчики сидят в гнезде, пока у них не отрастут крылышки. Гнездо так хорошо спрятано в траве, что даже соколиный глаз его не заметит. А вы куда своих поршков спрячете, если вдруг прилетит Сокол?
— Тогда я сделаю вот как, — сказал Подковкин и громко крикнул: — Чирр-вик!

Все двадцать четыре поршка разом поджали ножки и… как сквозь землю провалились!

Жаворонок крутил головой во все стороны, стараясь разглядеть хоть одного птенчика: ведь он знал, что они- притаились тут; перед ним, на земле. Смотрел, смотрел — и никого не увидел.

— Фокус-покус-чирвирокус! — весело подмигнул ему Подковкин да вдруг как крикнет: — Раз, два, три, чир-вир-ри!
Все двадцать четыре поршка разом вскочили на ножки и опять стали видны.

Жаворонок ахнул: вот это ловко!

А когда настал вечер и Подковкины повели детей укладывать спать, Оранжевое Горлышко сказала Жаворонку:

— Пока люди не кончат сенокос, вы всегда можете найти нас или в гнезде, или на детской площадке. А когда рожь нальётся и люди придут жать её, ищите нас там, где растёт лён. Там мы откроем для наших деток школу первой ступени.