Вдоль прибрежной гряды я бродил у воды; Там попалась мне ракушка, странно-светла Звездный отблеск со дна; я нагнулся - она, Словно колокол моря, мне в руку легла. И дано было мне ощутить в глубине Нарастающий гул, шорох волн о песок, Колыханье буев и томительный зов Из-за дальнего моря - неясен, далек.
И почувствовал я, как пустая ладья По теченью скользит в угасании дня. "Срок последний истек! Поспешим! Путь далек!" Я вскочил и воскликнул:"Возьмите меня!"
Уносясь по волне в зачарованном сне В светлой россыпи брызг, в хороводе теней, Я скользил в полумгле к позабытой земле, К сумеречному брегу за гладью морей. День и ночь напролет гулкий колокол вод Все звонил и звонил, и ревели валы. Там, где путь преградив, зло ощерился риф, Я на сушу ступил у лазурной скалы. Брег сиял белизной; над искристой волной Серебрился мерцающий звездный узор. Глыбой бледных камней в бликах лунных лучей Поднимались вдали очертания гор. Удержать я не мог между пальцев песок: Жемчуга, без числа драгоценных камней Бледно-желтый опал, гроздь соцветий - коралл, Аметисты и зерна литых янтарей. А под сводами скал сонный мрак нависал, Полог листьев морских занавешивал ночь. Ледяные ветра мне шепнули:"Пора!", Свет померк - торопясь, устремился я прочь.
Средь корней, меж камней серебрился ручей, И вкусил я воды, приносящей покой. Вверх по руслу ручья в путь отправился я: Вечный вечер царил над волшебной страной. Я ступил на луга: взмыла бликов пурга, И раскрылись цветы, словно звезды земли. Свив зеленую прядь, на озерную гладь, Словно светлые луны, кувшинки легли. В водах сонной реки отражались пески, Плач слагала ольха, ивы никли к волне. Камыши, как мечи, охраняли ключи, Копья ирис взметнул, укрепившись на дне.
Смех и музыки звук не смолкали вокруг; Много разного зверя в пути я видал: Кролик, белый как снег, не замедлил свой бег, Светляки рассыпали сверкающий шквал Переливом огней; грелась мышь у корней, Барсуки с любопытством глядели из нор; Средь долин, меж дерев лился дивный напев, Длился призрачный танец, причудлив и скор; Но, завидев меня, все бежали, храня Свой секрет; тишина воцарялась кругом. Ни привета, ни слов; лишь видением снов Голоса, и свирель, и труба за холмом.
Из речных тростников, из кувшинных листов Я скроил себе плащ зеленей лебеды; Сжал державу рукой, поднял флаг золотой, И глаза мои вспыхнули светом звезды. Так, чело увенчав, я стоял среди трав, И звончей петуха во предутренней мгле, Дерзко крикнул:"Зачем мир безмолвен и нем? Отчего нет ответа мне в этой земле? Да узнают окрест - я - король этих мест, С камышовым мечом, a жезлом мне - тростник. Так придите на зов! Всех приветить готов! Говорите со мною! Явите свой лик!"
Тьма легла над землей, словно саван ночной; Пробираясь, как крот, я побрел сквозь туман Поворачивал вспять, возвращался опять; Я ослеп, я оглох, и согнулся мой стан. Я укрылся в лесу: лист дрожал на весу И валился на мох; ветви были мертвы. Там закончился путь, я присел отдохнуть. Совы ухали в дуплах во мраке листвы. Год и день по часам быть мне выпало там: Перегнившие сучья точили жуки, Можжевельник густой нависал над травой, Бесконечные сети плели пауки.
Срок раздумий иссяк, свет явил мне свой знак; Я гляжу: поседела моя голова. "Стар и сломлен - я рад возвратиться назад. Где мой путь, что со мной - понимаю едва. Отпустите!" - и вот поспешил я вперед; Тень скользила за мной как летучая мышь. Иссушающий шквал налетал, оглушал, Не спасали ни листья, ни чахлый камыш. Гнуло плечи сильней бремя прожитых дней, Руки ранил я в кровь, с ног валился без сил. Вдруг заслышал я гул, запах моря вдохнул, Привкус соли на влажных губах ощутил.
С криком жалобным ввысь стаи птиц поднялись, Я во мраке пещер голоса услыхал. Струи били со дна, клокотала волна, Лай тюленей сливался со скрежетом скал. И настала зима, и надвинулась тьма6 Я до края земли, спотыкаясь, добрел. Снег кружил в облаках, лед сверкал в волосах, Мгла окутала берег, и дюны, и мол.
Там, у моря, моя дожидалась ладья, И качал ее мерно прибрежный прибой. И лежал я без сил, как меня уносил По бурлящим волнам легкий ветер морской: Мимо брошенных свай, мимо чаячих стай, Мимо груженных светом больших кораблей. Впереди ожидал неподвижный причал Молчаливый как снег; черной сажи темней.
Город спал до утра; бесновались ветра, За окном - ни души. Я присел на порог. Мелкий дождь моросил, сор потоками плыл, И отбросил я прочь что доселе берег: Горсть златого песка, что сжимала рука, И морскую ракушку, что смолкла навек. Никогда уже вновь не услышать мне зов, Никогда не ступить на сверкающий брег, Никогда, никогда. Я бреду сквозь года По глухим переулкам, где серая тень. Вдаль с тоскою смотрю, сам с собой говорю, Но ответа мне нет и по нынешний день.