В старопрежние годы в краснý весну, в теплое лето сделалась такая срамота, в мире тягота — стали появляться комары да мошки, людей кусать, горячую кровь пускать.
Появился паук-мизгирь, удалой добрый молодец. Стал он ножками трясти да мерéжки плести, ставить на пути, на дорожке, куда летают комары да мошки.
Муха пролетала да к мизгирю в сеть попала. Тут ее мизгирь стал бить да губить, за горло давить. Муха мизгирю взмолилась:
— Батюшко мизгирь, не бей ты меня, не губи ты меня: у меня много останется детей-сирот — по дворам ходить и собак дразнить.
Тут ее мизгирь и отпустил.
Она полетела, всем комарам да мошкам весть посылала:
— Ой вы еси, комары да мошки, убирайтесь под осиновое корище! Появился мизгирь-борец, стал ножками трясти, мережки плести, на дорожке, куда летают комары да мошки.
Они и полетели, забились под осиновое корище, лежат мертвы...
Мизгирь пошел, нашел сверчка, таракана и лесного клопа.
— Ты, сверчок, сядь на кочок — курить табачок; а ты, таракан, ударь в барабан; а ты, клоп-блинник, поди под осиновое корище — проложи про меня, мизгиря-борца, добра молодца, такую славу, что меня вживе нет: в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.
Сверчок сел на кочок курить табачок, а таракан ударил в барабан; клоп-блинник пошел под осиновое корище и говорит:
— Что запали, лежите мертвы? Ведь мизгиря-борца, добра молодца, вживе нет: его в Казань отослали, в Казани голову отсекли на плахе и плаху раскололи.
Комары да мошки возрадовались и возвеселились, в разные стороны залетали, да к мизгирю в сеть и попали.
Он и говорит:
— Так-то почаще бы ко мне в гости бывали!