I

В Синем море жил-был маленький Рак. И жилось ему очень плохо, так плохо, что он никак не мог понять, почему море называют Синим - ему-то оно казалось совсем, совсем серым...

Да, это было очень странно!

Ведь море было действительно синее-синее, и жить в нем было так весело и интересно! Рыбы (это только раньше люди думали, что они не умеют говорить!) даже сложили веселую песню о том, как хорошо живется в море:

Никто и нигде!

Никто и нигде!

Не жил веселее,

Чем рыбы в воде!

Ни люди,

Ни звери,

Ни птицы,

Ни змеи -

Никто и нигде не живет веселее!

Да, никто и нигде!

Нет, никто и нигде

Не жил веселее, чем рыбы в воде! -

и распевали ее с утра до ночи. Морские Звезды так и сияли, мудрые Дельфины и те резвились как дети, а бедный Рак сидел, забившись в какую-нибудь щелку, и горевал.

А ведь у него было все, что полагается настоящему раку для полного счастья: десять ног и вытаращенные глаза, длинные-предлинные усы и могучие клешни. Вот только панциря у него не было - тельце было совсем мягкое... Может быть, потому-то все, у кого такой панцирь был, да и многие другие, обижали его, щипали, кусали, а то и старались съесть...

И он пел грустную-прегрустную песню:

Ах, много места в море,

И много в нем воды,

Но в нем не меньше горя,

Не меньше в нем беды!

- Все горе в том, что тебе не хватает твердости, - сказал ему как-то его дальний родственник дядя Краб, который всегда ходит боком. - В наше время нельзя быть таким мягкотелым!

И в доказательство он сильно ущипнул бедного Рака.

- Ой! - крикнул Рак. - Больно!

- Это для твоей же пользы, - сказал дядя Краб, очень довольный. - Мое дело, конечно, сторона, но на твоем месте я попытался бы обзавестись каким-нибудь приличным панцирем.

И он поскорее - бочком-бочком - убрался в сторону. Ведь клешни у Отшельника были как у настоящего рака и даже, пожалуй, покрепче...

Да, я и забыл тебе сказать, что рака прозвали Отшельником, как раз потому что он, как ты знаешь, вечно прятался то в пещеры, то в норки, то под камушки, чтобы его поменьше щипали.

Первый назвал его Отшельником Морской Конек - он известный насмешник, - а Рыбы-Попугаи (есть и такие!) подхватили его слова, и скоро во всем Синем море да и на суше никто иначе и не называл нашего рака, как Рак-Отшельник.

«Ну что ж, - подумал Отшельник, когда боль немного успокоилась, - щипок был неплох, но ведь и совет, пожалуй, тоже! Пожалуй, мне действительно стоит об этом хорошенько подумать».

Как видишь, Отшельник умел не только горевать, но и думать, а это значит, что он был очень, очень умный рак!

А кругом валялось многое множество раковин. И вот, хорошенько подумав, он решил так: «Самое подходящее место для рака - это, конечно, раковина; а самый подходящий жилец для раковины - это, конечно, рак. И когда рак залезет в раковину, его уже никто не ущипнет, или я ничего не понимаю ни в тех, ни в других!»

И вот он постучал в первую попавшуюся раковину и попытался объяснить все это ее хозяину, но оттуда выглянул сердитый Моллюск и, не дослушав его, сказал:

- Глупости! Я занят! - и крепко-накрепко захлопнул створки своей раковины.

- Самое подходящее место для рака - это раковина, - продолжал Отшельник, постучав во вторую раковину, но оттуда тоже выглянул сердитый-пресердитый Моллюск и сказал:

- Глупости!

И тоже захлопнул створку у него перед носом (хотя носов у раков, как ты знаешь, не бывает).

А когда он постучал в третью раковину, оттуда уже никто не выглянул, потому что там никого и не было, и - о радость! - это оказалась как раз подходящая раковина: не слишком большая и не слишком маленькая - ну, просто в самый раз!

«Да, мы прямо созданы друг для друга, - подумал Отшельник, засунув свое мягкое тельце в раковину. - Чего же лучше! Теперь меня не ущипнешь!»

И он даже не обиделся, когда вертевшийся неподалеку Морской Конек тоненько заржал (а это означало, что он собирается сострить) и сказал:

- Иги-ги-ги! Наш Отшельник совсем ушел в свою раковину!

И Рыбы-Попугаи, которые, по правде говоря, ничего в этой шутке не поняли, подхватили и понесли ее по всему Синему морю...

Ну что ж, когда у тебя есть все, что нужно для полного счастья, можно стерпеть и шутку. Верно?

II

Но странное дело! Хотя никто (даже дядя Краб), никто не мог больше ни ущипнуть, ни укусить нашего Отшельника (даже для его же пользы), ему, видно, все-таки чего-то не хватало для полного счастья... Иначе почему бы море по-прежнему казалось ему совсем, совсем серым? И почему бы он продолжал петь свою грустную песню:

Ах, много в море места,

Но не найти никак

Нигде такого места,

Где был бы счастлив Рак!..

Однажды он, не удержавшись, сказал проплывавшей неподалеку Летучей Рыбке:

- Как странно жить в Сером море! Я слыхал, что есть на свете Белое море, и Черное, и Желтое, и даже Красное, но никто и никогда не слыхал про Серое море...

- Серое! - засмеялась Летучая Рыбка. - Какое же оно серое? Оно лазурное, бирюзовое, изумрудное, голубое, васильковое! Оно синее-пресинее! Самое синее на свете!

И она поспешила вслед за своими подружками, которые выпорхнули на поверхность, чтобы еще раз полюбоваться синими волнами с белыми гребешками.

- Кого ни спросишь, все говорят: «синее». Странно! - пробормотал про себя Отшельник. - Почему же только я один этого не вижу? Только я один!

- Именно поэтому, - неожиданно раздался чей-то голос, и Отшельник, вздрогнув, на мгновение спрятался в свою раковину.

А выглянув оттуда, он увидел... - кого бы ты думал? - самого доброго, самого мудрого из всех морских волшебников. Да, да, ты не ошибся: это был Дельфин.

- Именно потому, что ты один! - сказал Дельфин. - Найди себе друга - и тогда ты увидишь! Желаю удачи, и подумай над моими словами!

И Дельфин (как и все волшебники, он любил говорить загадками) вильнул хвостом и поплыл по своим делам.

А Отшельник (как ты помнишь, он умел не только грустить, но и думать) стал думать...

И он подумал:

«Дельфин сказал: «Именно потому, что ты один». Ну конечно, когда я найду друга, я буду уже не один... А что же я увижу?.. Ну конечно, я увижу, что море станет синим... И наверно, тогда уже все-все будет совсем хорошо! Значит, надо искать себе друга. Горе в том, что я не знаю, кто такие эти друзья, и где они живут, и как выглядят... Ну что ж, когда я найду настоящего друга, я это сразу узнаю, потому что ведь море станет синим-синим!»

С этими словами Отшельник отправился искать себе друга, и, говоря по правде, тут-то наша сказка и началась!

III

А я должен сказать тебе, что найти настоящего друга не так-то легко, даже на дне морском. Особенно если ты не знаешь, как он выглядит...

Отшельник побывал и на отмелях, и в глубинах, и он повидал множество диковинных существ, созданий и даже чудищ, но друга между ними он не нашел.

На отмели он встретил Ската и спросил его, не друг ли он. И Скат, который целый день лежит на дне и подстерегает зазевавшихся рыбешек, сказал ему:

- О, конечно, конечно, я друг тебе! Иди скорее ко мне, и мы никогда не расстанемся! - и открыл чудовищную пасть...

К счастью, наш Отшельник, как ты хорошо знаешь, был очень умный, он понял, что Скат ищет не друга, а добычу, и поскорее поплыл прочь, а разочарованный Скат замурлыкал про себя страшную песню:

Куда спешить на дне морском?

Тут можно двигаться ползком.

Друзья, умерьте вашу прыть:

Ползти спокойнее, чем плыть...

Он был по-своему прав, потому что Скату гораздо легче ловить ту добычу, которая ползает, чем ту, которая плавает...

В глубине моря, где царит вечная тьма, Отшельник увидел какую-то светлую точку, и он, обрадованный, поплыл к ней, и это оказалась глубоководная рыба с таким трудным названием, что она и сама его не знает. И, увидев Отшельника, она стала манить его своей светящейся удочкой, и плохо бы ему пришлось, если бы он соблазнился приманкой, потому что пасть у этой рыбы была не меньше, чем у Ската...

Он познакомился с Голотурией и попытался заговорить с ней, но трусливая Голотурия с испугу вывернулась наизнанку и выстрелила в него собственными внутренностями, потому что она приняла Отшельника за врага, а Голотурии всегда так откупаются от врагов...

Он пытался подружиться с красивой Медузой, но она оказалась совсем глупой, да вдобавок ядовитой, и он едва успел увернуться от ее ядовитых щупалец.

Словом, сколько он ни искал, он ничего не нашел: одни боялись его, другие смеялись над ним, а третьи старались его съесть, и, уж конечно, ни тех, ни других, ни третьих нельзя считать настоящими друзьями!

И наконец, очень усталый и очень-очень грустный, он присел отдохнуть и сказал:

- Вот я обошел все дно морское и нигде не нашел друга. И море по-прежнему серое. Наверное, для меня оно всегда будет серым. Ах, если бы я мог, я бы утопился!..

IV

И тут он услышал, как кто-то с тяжелым вздохом, словно эхо, повторил его слова:

- Ах, если бы я могла, я бы утопилась...

Отшельник оглянулся (вернее, просто повел по сторонам глазами - ведь они у него, как ты помнишь, на стебельках) и никого не увидел. Никого, кроме Розы, Морской Розы. Но ведь Морские Розы (ученые люди называют их Актиниями), хотя они и не цветы, вздыхать не могут!

Но вздох повторился, а потом послышалось всхлипывание. А ведь кругом никого не было, кроме Розы, Морской Розы.

- Это ты плачешь? - удивленно спросил Отшельник.

Он чуть было не прибавил: «А разве ты умеешь?» - но вовремя удержался.

Роза ничего не ответила, но так как она заплакала еще громче, то ответа, в сущности, и не требовалось.

- А почему ты плачешь? Тебя кто-нибудь обидел? - спросил Отшельник (ведь не только тело, но и сердце у него было мягкое).

- Никто не смеет меня обидеть! - сказала Роза. - Никто во всем море не смеет ко мне прикоснуться!

И она гордо выпрямилась и даже перестала плакать.

- Тогда почему же ты плачешь? - спросил ее Отшельник так ласково, что Роза тоже смягчилась и ответила ему:

- Мне просто грустно. А грустно мне потому, что это море такое серое, серое! Вот если бы я нашла друга, все было бы по-другому. Но ведь я не умею ходить, и все, что мне остается, - это стоять здесь и горевать...

Отшельник хотел сказать ей, что он обошел все дно морское и нигде не нашел друга, но ему стало жалко огорчать бедную Розу, тем более что она была такая красивая.

И он сказал ей:

- Я как раз тоже хожу по дну морскому и ищу друга. Если хочешь, пойдем вместе, и, может быть, если нам очень, очень повезет, каждый найдет себе друга, и тогда море станет синим, и мы совсем не будем грустить.

- Да ведь я же не умею ходить, - сказала Роза, и лепестки ее грустно поникли.

- Ну, это горе небольшое, - сказал добрый Отшельник. - Если ты хочешь, я могу тебя понести! Мне это будет только приятно!

Розе было страшновато сниматься с насиженного места, хоть ей и плохо там жилось... Так всегда бывает!

Но Отшельник говорил с ней так ласково и показался ей таким добрым, что она согласилась.

И вот Отшельник помог ей сойти с камня и сесть к нему на раковину, и они тронулись в путь!

Ох, как закружилась у Розы голова - ведь она прежде не знала, что значит двигаться, и ей показалось, что все несется вокруг нее бешеным хороводом: и камни, и водоросли, и приросшие ко дну устрицы, и морские ежи. Она даже побледнела, но из гордости не издала ни звука - да, она была очень, очень гордая!

А через несколько минут она привыкла (тем более что Отшельник, сказать по совести, шел не так уж быстро) и начала громко восторгаться всем, что видела вокруг.

- Ах, как хорошо! - восхищалась она. - Как легко дышать, когда не стоишь на месте! Ой, какие пестрые рыбки! Как их зовут? А кто это так сияет? Морские Звезды, вот как! Не думала, что они такие красивые! А это что? А это кто? Ох, как хорошо путешествовать!..

И Отшельник едва успевал отвечать на ее вопросы. Он, правда, много раз видел все, чем она так восхищалась, но (ведь он был очень добрый) думал про себя: «Пусть радуется, бедная! Скоро ей все это надоест, так же как и мне... По правде говоря, мне очень приятно слышать, как она радуется! Интересно, если бы я нашел друга, мы радовались бы с ним вместе или нет?»

И он задумался о том, как грустно, что ему никогда, никогда не найти друга; и вдруг Роза, которая уже с минуту как замолчала, спросила, как будто угадав его мысли:

- А когда же мы пойдем искать друзей?

И тут Отшельник не удержался и рассказал ей всю правду; как он искал друга по всему дну морскому и видел существа, создания и даже чудища, но друга не нашел нигде...

- Может быть, никаких друзей вовсе не бывает на свете, - сказал он грустно, - и лучше их и не искать?

V

- Неправда! - сказала Роза. - Друзья на свете бывают, я уверена, а не нашел ты их только потому, что не знал, где их искать.

- А ты знаешь? - спросил Отшельник.

- Я знаю! Настоящие друзья живут в Алом городе. Они построили его сами и живут там и дружат, и для них море всегда, всегда синее! И знаешь, говорят, что эти друзья - мои сестры или братья, или вообще какие-то родственники, так что мы должны пойти к ним, и они нам очень обрадуются!

- А они не будут щипать нас... для нашей же пользы? - спросил Отшельник, который при слове «родственники» вспомнил дядю Краба.

- Надеюсь, что нет, - сказала Роза гордо, - ведь я говорила тебе, что никто не смеет прикоснуться ко мне! Если я этого не захочу, - добавила она, вспомнив, что ведь Отшельник прикоснулся к ней, когда помогал ей взобраться на раковину.

Отшельник хотел сказать, что его это очень утешает, хотя его самого, увы, щипали много раз, но не успел, потому что в эту минуту перед ними появился дядя Краб собственной персоной.

- Доброе утро, племянничек, - бросил он небрежно и хотел было пройти боком по своим делам (у крабов всегда множество дел), но тут он заметил Розу и от удивления выпучил глаза. - А это еще что такое? - спросил он и махнул своей толстой клешней в сторону Розы.

Нельзя сказать, что он был слишком хорошо воспитан!

- Это не что, а кто! Это Роза, - объяснил Отшельник. - Мы с ней идем к Алому городу искать друзей!

Дядя Краб удивился еще больше - глаза у него на длинных-длинных стебельках совсем вылезли.

- Мое дело, конечно, сторона, - сказал он, - но все-таки я должен тебе кое-что сказать. Во-первых, Алый город находится за семью морями, так что ты туда не дойдешь! Во-вторых, по-настоящему он называется не Алый город, а как-то иначе, так что ты его не найдешь! В-третьих, там тоже нет никаких друзей, так что ты зря его ищешь! Словом, ты собираешься совершить глупый поступок! А еще глупее - таскать с собой такую обузу. - И он снова показал на Розу своей толстой клешней.

Роза побледнела от обиды, и лепестки ее сжались.

И тут дяде Крабу пришлось удивиться еще больше, потому что Отшельник (ведь ты не забыл, что он был очень добрый) впервые в жизни рассердился.

- Не смей обижать Розу! - крикнул он и бросился на дядю Краба.

Дядя Краб едва успел увернуться. Но все-таки успел.

- Мое дело, конечно, сторона, - крикнул он, отбежав бочком-бочком на почтительное расстояние, - но в одном из семи морей ты обязательно встретишь Госпожу К., и она покажет тебе, где раки зимуют! От души желаю тебе этого, дерзкий мальчишка! Для твоей же пользы!

Отшельнику стало страшновато - ведь никто не любит, когда ему показывают, где раки зимуют, а раки - особенно. Кроме того, он хорошо знал, кто такая Госпожа К. И он невольно замедлил шаги...

- Ты боишься? - мягко спросила его Роза. - Скажи откровенно! Ты боишься этой Госпожи К.? Не бойся! Ведь я с тобой!

Как ни страшно было Отшельнику, он едва не засмеялся.

Ведь Госпожа К. - так все раки и крабы называют самого страшного своего врага, такого страшного, что они даже не решаются произнести его полное имя. Своими страшными щупальцами она хватает самого сильного краба - и он становится беспомощным, как младенец; своим страшным клювом она раскусывает самый прочный панцирь, как яичную скорлупу...

Что может сделать, чем может ему помочь бедная маленькая Роза, если они встретят Госпожу К.?

Но он не засмеялся - ведь он не хотел обидеть Розу.

- Чему быть, того не миновать, - сказал он храбро. - Но все-таки... все-таки будем надеяться, что мы ее не встретим!

- А если мы ее встретим, мы сами покажем ей, где раки зимуют, - сказала Роза, и тут Отшельник расхохотался и с удивлением почувствовал, что ему уже почти совсем-совсем не страшно!

И они пошли дальше.

VI

Да, это было долгое путешествие, куда длиннее его первого путешествия по дну морскому! Они прошли Первое море, и Второе море, и Третье море, а это гораздо скорее сказать, чем сделать. Но вот что удивительно: этот долгий, долгий путь показался Отшельнику гораздо короче.

Может быть, потому, что по дороге они делились всем: и каждой крошкой еды, и всеми радостями, и горестями - и весело болтали обо всем, что они видели в пути?

Они шли, и шли, и шли, и, когда они пришли в Четвертое море, Отшельник вдруг почувствовал, что он больше не помещается в своей раковине, и вышел из нее, чтобы поискать себе другую.

- Постой! - шепотом сказала ему Роза. - Ты хочешь меня оставить?

- Да что ты, - сказал Отшельник, - я просто вырос, и мне нужна другая раковина, побольше!

- Нет, ты хочешь меня оставить! - настаивала Роза. Она вся совершенно побелела.

И ему пришлось долго успокаивать ее, но совсем успокоилась она только тогда, когда он нашел другую раковину и посадил на нее Розу. И они снова тронулись в путь.

- Если бы ты меня оставил, я бы сразу умерла, - сказала Роза.

- Да и я тоже! - искренне сказал Отшельник.

И Роза снова засияла и начала рассказывать ему сказки и болтать всякие веселые глупости, и за разговором они даже не заметили, что вода становится все теплее и теплее, а это могло означать только одно: что они уже пришли в Седьмое море, в то самое море, где живет страшная Госпожа К.

- Погоди-ка, что это такое? - сказал Отшельник и остановился, не дослушав сказки о том, как Рыба-Молот (такая есть) женилась на Рыбе-Наковальне (такой на самом деле нет) и что у них родилось множество детей: Рыба-Пила, Рыба-Гвоздь, Рыба-Серп, Рыба-Щипцы, Рыба-Напильник, Рыба-Подкова, Рыба-Меч и множество других рыб, из которых одни бывают, а другие нет...

Отшельник остановился потому, что перед ними было ужасное зрелище!

Впереди было ущелье между подводными скалами, и у входа в это ущелье лежала целая груда панцирей раков и крабов. Все они были пустые и расколотые пополам, словно орехи, и раздавленные, как яичная скорлупа. И Отшельнику показалось даже, что среди них лежат изуродованный панцирь и клешни дяди Краба. Правда, в такой горе панцирей, клешней и ног трудно было узнать какой-нибудь один панцирь, даже панцирь родственника...

Ясно было только одно: где-то поблизости живет Госпожа К... Но путь к Алому городу лежал вперед, только вперед...

VII

Медленно, осторожно двинулся Отшельник по ущелью, ощупывая каждый клочок дна своими длинными усами и глядя во все глаза, хотя он и знал, что это почти бесполезно, потому что Госпожа К., как и ее родственники - осьминоги, спруты и кальмары, - умеет становиться невидимкой, когда захочет, и вы ни за что не отличите ее от камня или кучи песка, пока она не кинется на вас, а тогда будет уже поздно...

Ущелье становилось все уже, все круче вздымались его скалистые стены с мрачными отверстиями пещер, все темнее становилось кругом... А Отшельник все шел...

Вот снова стало светлее. Казалось, опасность миновала. Им оставалось лишь несколько десятков шагов до выхода, как вдруг в большой пещере блеснули чьи-то страшные глаза... Показались длинные щупальца... и медленно, беззвучно из пещеры выплыла Госпожа К.

- Роза, спасайся! - отчаянно крикнул Отшельник.

В ужасе он даже забыл, что Роза не умеет ходить, и, видимо, забыл, что сам он ходить умеет: он застыл на месте. И только угрожающе поднял клешни, чтобы прикрыть Розу...

А Каракатица (так по-настоящему называют Госпожу К.) не спеша - ведь она была уверена, что добыча от нее не уйдет! - подплывала все ближе.

Вот Отшельник уже мог разглядеть страшные присоски на концах ее щупалец... Извиваясь, как змеи, щупальца все приближались и наконец схватили бедного маленького Отшельника и неумолимо повлекли его туда, где мерцали огромные немигающие глаза. Щелкнул страшный клюв...

Отшельник отчаянно боролся, но щупальца были крепкие, как железо... Клешни его бессильно опустились...

«Все кончено, - мелькнуло в голове Отшельника. - Прощай, Роза!»

И тут сноп сверкающих молний ударил в толстое тело Каракатицы у самого основания ее щупалец. Это Морская Роза пустила в ход свое грозное оружие - жгучие стрелы, спрятанные в ее прелестных лепестках. Да, недаром она говорила, что к ней никто не смеет прикоснуться!

Удар - и подернулись пленкой немигающие глаза; удар - и щупальца бессильно повисли, выпустив свою жертву; еще удар - и Каракатица как ошпаренная (в сущности, так и было!) отлетела в сторону, выпустив напоследок «чернильную бомбу» - облако темной, как чернила, краски... Все заволокло чернильно-черной мглой...

А когда тьма рассеялась, Каракатицы нигде не было. Путь из ущелья был свободен.

- Ну что, кто кому показал, где раки зимуют? - спросила Роза.

VIII

Путь был свободен, и когда путешественники вышли на отмель, в ослепительном сиянии солнца им открылся город! Причудливы были очертания его стен, уступами поднимавшихся все выше и выше и утопавших где-то наверху, там, где кончается море и начинается небо. И далеко-далеко разносились кругом веселые звуки песен и неумолчная трескотня рыб (ты не забыл, что рыбы большие любители поболтать?).

«Ах, как, должно быть, весело тут живется!» - подумали одновременно Отшельник и Роза.

И хотя они никогда не видали Алого города, они сразу догадались, что это он. Ведь стены у него были такого чудесного цвета - красные, и розовые, и пунцовые, и ярко-ярко-алые!

- Это ведь Алый город? - спросили путешественники у первого встречного.

Это оказалась Рыба-Доктор, которая как раз лечила больного Тунца от морской болезни. Доктор оторвался от своего дела и серьезно сказал:

- Гм-гм! Алый город? Гм-гм! Это нельзя считать научным названием. Можете называть его Алым городом, если хотите, но на самом деле это Коралловый риф! Ведь его построили кораллы, и с научной точки зрения правильней называть это сооружение Коралловым рифом.

- Вспомнила! - неожиданно сказала Роза. - Так и зовут этих друзей... или родственников... Кораллы! Да, да, это они. Идем скорей.

Но когда Отшельник и Роза подошли к городу (или рифу) так близко, что им стали видны миллионы прозрачных венчиков, очень похожих на венец лепестков Розы (а именно так выглядят кораллы), Отшельник остановился и заговорил, и в ту же секунду заговорила Роза, так что они сказали хором:

- Я НЕ ХОЧУ ИСКАТЬ НИКАКИХ ДРУЗЕЙ, КРОМЕ ТЕБЯ!

- Давно бы так! - прозвучал удивительно знакомый голос. - Искать то, что давно нашел, - это попусту тратить время!

То был, конечно, Дельфин, морской волшебник.

Видя, что ни Отшельник, ни Роза его не поняли, он прибавил:

- Чудаки! Да неужели вы до сих пор не догадались, что вы и есть самые настоящие друзья? Про настоящих друзей говорят: их водой не разольешь! А ведь для вас не хватило целых семи морей!

- Иги-ги-ги! - тоненько заржал кто-то рядом.

Это был Морской Конек, как всегда вертевшийся поблизости. Должно быть, впервые в жизни он засмеялся чужой, а не своей шутке:

- Иги-ги-ги-ги!

Но, конечно, ни Отшельник, ни Роза не обиделись. Ведь море было синее-синее - самое синее на свете! Жить было так весело, так интересно!

И они подхватили веселую песенку, звучавшую со всех сторон.

Никто и нигде,

Никто и нигде

Не жил веселое,

Чем рыбы в воде! - пели рыбки.

Но ведь мы - ты и я,

Мы - такие друзья,

Что нам бы могли бы

Позавидовать даже и рыбы! - пели Отшельник и Роза.

И, по-моему, они совершенно правы! Ведь если ты нашел друга и поешь с ним веселую песню, значит, у тебя есть все, что нужно для полного счастья!