Какой-то птицелов

Весною наловил по рощам Соловьев.

Певцы рассажены по клеткам и запели,

Хоть лучше б по лесам гулять они хотели:

Когда сидишь в тюрьме до песен ли уж тут?

Но делать нечего: поют,

Кто с горя, кто от скуки.

Из них один бедняжка Соловей

Терпел всех боле муки:

Он разлучен с подружкой был своей.

Ему тошнее всех в неволе.

Сквозь слез из клетки он посматривает в поле;

Тоскует день и ночь;

Однако ж думает: "Злу грустью не помочь:

Безумный плачет лишь от бедства,

А умный ищет средства,

Как делом горю пособить;

И, кажется, беду могу я с шеи сбыть:

Ведь нас не с тем поймали, чтобы скушать.

Хозяин, вижу я, охотник песни слушать.

Так если голосом ему я угожу,

Быть может, тем себе награду заслужу,

И он мою неволю окончает".

Так рассуждал - и начал мой певец:

И песнью он зарю вечерню величает,

И песнями восход он солнечный встречает.

Но что же вышло, наконец?

Он только отягчил свою тем злую долю.

Кто худо пел, для тех давно

Хозяин отворил и клетки и окно

И распустил их всех на волю;

А мой бедняжка Соловей,

Чем пел приятней и нежней,

Тем стерегли его плотней.