Один мужичок охотник был драться; зазвал к себе в гости мужика, велел хозяйке собрать на стол, велит гостю садиться за стол. Тот отговаривается: — Что ты, Демьян Ильич, беспокоишься напрасно?
Демьян Ильич ему плюху, да и по щеке, и говорит:
— В чужом доме хозяина слушай!
Тому нечего делать, сел за стол, потчует его; он ест. Хозяин начал рушать хлеба много. Мужик и говорит:
— Куда ты, Демьян Ильич, столько хлеба нарушиваешь?
Демьян Ильич и другý ему чику.
— Не указывай, — говорит, — в чужом доме! Делай то, чего хозяин велит.
Мужик не рад стал: ежели потчует — не ест, не слушает Демьяна. Тот его бьет да приговаривает:
— В чужом дому хозяина слушай!
На эту пору ниоткуда возьмись — другой детина, только в невзрачной лопотине, а парень бойкий, без спросу отворяет ворота, заезжает в ограду; а Демьян вышел на крыльцо, кланяется:
— Милости просим, милости просим! — Охота и этого побить!
Детина — неробкий, снимает шапку и говорит:
— Извини, Демьян Ильич, я не спросился — заехал.
— Ничего, ничего! Милости просим в избу.
Детина вошел. Хозяин и его садит за стол, жене велит ставить ествов, нести хлеба, так и потчует! А детина ест да ест, не перечит. Демьян сколько ни бился — детина ни в чем не перечит: не удалось ему ударить.
Он и пошел на проделки, вынес хорошее, самое лучшее платье, говорит детине:
— Скидай то, надевай вот это!
Думает сам: «Ужо-де отпираться станет, я его выколочу». Детина не прекословит, надевает. Демьян то, другое подсунет; детина все не спорит.
Вывел хорошую лошадь, обседлал в лучшее седло, надел добру узду и говорит детине:
— Садись на мою лошадь; твоя-то худая!
Ужо да не станет ли перечить?
Детина сел. Демьян велит ехать; тот молчит, понужнул лошадь, выехал из ограды и говорит:
— Прощай, Демьян! Не черт пихал, сам попал!
И уехал — поминай как звали: только и было!
Демьян посмотрел вслед, хлопнул руками, да и сказал:
— Ну, видно, нашла коса на камень! Дурак же я — хотел побить, да лошадь и пробил!
Может, лошадь-то со сбруей-то сот полуторых стоила.