1

Давным-давно, наверное, тысячелетия назад, высоко в горах забил чистый, бурный источник, вылился в реку, побежал поливать земли у подножия, покрывая их пышными лесами, тучными нивами и цветущими лугами.

На берегах этой речушки процветала похожая на маленький городок деревня. Весь тот край утопал в садах и лесах, жил богато и счастливо, его жители на равных пожинали блага, которыми их одаривал источник.

Долго-долго, наверное, тысячелетия, чистый и бурный источник не высыхал, не прерывался и не убывал, только река весной становилась полноводнее, чуточку мутнее, но обычно в любое время дня ни разу не мелела, не замедляла бег, резвилась у берегов, обдавая их прохладой и влагой. Но вот однажды-однажды глухой ропот пронесся по берегам реки. Люди засуетились, столпились, спустились к реке, пригляделись, прикинули и нашли, что вода начала убывать.

Хотя и понемногу, но заметно отходила вода от берегов и ее не хватало на поливку всех полей и лугов. Продлись так и дальше, через несколько лет вода не только убыла, но и вовсе исчезла бы.

Как бы тогда крестьяне сводили концы с концами? Уже начали высыхать поля, увядать сады, поубавился урожай, леса не росли и луга не радовали глаз пышной шелковой зеленью.

Вся местность оказалась на краю гибели, надо было что то придумать, предотвратить исчезновение воды.

Но, прежде всего, предстояло разведать и выявить причину этой напасти.

И вот собрались крестьяне на совет и решили, разбившись на группы, подняться в горы, отыскать источник и осмотреть все притоки, которые питали реку.

То была большая река. Исконные ее истоки уходили далеко к глухому и крутому горному хребту; по пути с других склонов в нее вливалось около четырех-пяти крупных ручейков, а у подножия, в глубоком ущелье, превратившись в полноводную реку, она неслась дальше.

Одна группа крестьян двинулась к основному источнику: другая спустилась в ущелье, предполагая, что, может, с гор скатились валуны и запрудили реку, отвели воду в другую сторону.

Третья группа зашагала вдоль русла реки вверх, к расщелинам горного хребта, две другие, вооружившись лопатами и кирками, отправились очищать истоки притоков, полагая, что их или занесло песком, или же завалило камнями.

Тем временем на глазах у сельчан, дожидавшихся в долине весточки, вода в реке не только не прибывала, но стала заметно уменьшаться.

Изнурительными, непроходимыми тропами шли люди вдоль ручьев. Но не встретили ни скатившихся вниз валунов, ни свернувшего с пути русла. Бросалось в глаза другое - ручейки сузились, но куда исчезала вода, как и по каким лазейкам, уходила - никто не смог понять.

На пятнадцатый день поисков все группы сошлись у истока реки и стали держать совет.

- Очевидно одно, - заговорил кто-то, - вода в реке убывает, но как и куда она девается, остается загадкой.

- Мне кажется, - сказал второй, - что под ручьями образовались воронки и поглощают воду.

- В таких случаях должны быть водовороты или еще какие-либо признаки, - возразил кто-то другой,- но ничего подобного нет.

- Да, но воды становится все меньше, и народ ждет неминуемая беда.

- А что если неизвестные злоумышленники ловко соорудили в подземелье каналы, по которым и крадут воду? - высказал предположение умудренный опытом крестьянин.

- Не похоже.

Долго еще они спорили препирались, высказывались за и против, выразили массу догадок. Предлагали нелепые, наивные средства, но сразу же отвергали их; не имело смысла в течение года ценой неимоверных усилий накапливать воду для поливки полей. Река тем временем непрерывно мельчала и могла вконец высохнуть.

Во время горячих споров какой-то юноша, который слыл среди соотечественников сумасбродом-чудаком да мастером на нелепые выдумки, неожиданно выкрикнул:

- Послушайте, братцы, что я скажу! Не потому и не поэтому убывает вода. Это все вишап, он обосновался в горах, и потихоньку осушает наши живительные родники. Это все вишап - вот где разгадка!

Грянул дружный хохот, и сумасброда осыпали градом насмешек.

Но он невозмутимо и уверенно стоял на своем:

- Уверяю вас, братцы, это вишап, он обосновался в наших горах и скоро осушит всю воду, вот увидите! Поглощая воду, он будет расти, а значит, усилится и его жажда, и, оказавшись без воды, он придет, чтобы напиться нашей крови…

Так говорил сумасброд, и сельчане не только осмеяли, но и поколотили его и потребовали, чтобы он прекратил нести околесицу.

Но юноша упрямо выкрикивал:

- Вишап это, братцы, вишап, говорю вам! Докопайтесь до истоков и сами увидите; проникните в самые глубины, разведайте и тогда поймете… Вишап родился, несмышленые братья, родился от нас самих, от нас родился.

- От нас родился?! - воскликнул рассерженный деревенский голова. - От нас, говоришь? А скажи-ка, чудак-человек, скажи нам, кто та женщина, что разродилась вишапом? Да и с чего вдруг, как родила?

Все хохотали, потому что никто еще не слышал, чтобы от людей могли рождаться вишапы и чтобы эти вишапы, поглотив целую реку, могли бы податься к людям и напиться их крови.

- Говори! - крикнули сумасброду сельчане, - послушаем, может быть, твоя мать родила этого воображаемого вишапа, если только его породила не твоя безумная башка. Говори же, что его породило?

- Ваш пот… - сказал чудак и ни слова больше не проронил.

Да и стоило ли говорить? Ничего, кроме вздора от него не услышишь: вишап, рожденный из пота, надо же! Такая ересь была курам на смех, а уж благоразумных и видавших виды крестьян и почтенных старейшин деревни и подавно развеселила.

2

Вот какая взбрела людям в голову мысль о вишапе.

Река уже наполовину высохла и вскоре превратилась бы в крохотный ручеек, а крестьяне, знай себе, смеялись над воображаемым вишапом и исчезновение воды объясняли каким-то природным явлением.

Недаром говорят: «Дурак в воду камень кинет, десятеро умников не вытащат». Так оно и случилось. Догадка о вишапе - как ни насмехались над ней разумные люди - завладела умами. Годы спустя, когда огромная река сузилась до крохотного ручейка, когда деревня, равная цветущему городку, наполовину опустела, а сады, поля и луга зачахли, - не перевелись еще чудаки, которые виновником исчезновения воды считали вишапа.

Мало, правда, но встречались еще такие чудаки. Не сразу укореняется в народе какая-либо идея, но если уж приживается, то не так-то легко бывает изжить ее.

В конце концов, нашлись добровольцы, которые решили отправиться к истокам, проникнуть вглубь, проверить, существует ли вишап, и если да, то прикончить его, воскресить угасающий край, вернуть ему былую кипучую жизнь. А тот чудак, который был еще жив и все еще твердил о существовании вишапа, взялся возглавить крестьян и вступить в единоборство с чудовищем.

Вся деревня вышла их провожать. Кто потому, что приходился отцом или братом смельчакам, многие же потому, что их заинтересовал этот поход к вишапу.

Искатели тронулись в путь, шли они долго, днями-неделями, и добрались до основного источника воды - к подножию тех суровых и отвесных скал. Они сложили свои лопаты и кирки, сели и задумались, как быть дальше.

Увидел чудак, что сели люди судить да рядить, встал посреди них и сказал:

- О нет, братья, не время сейчас отдыхать, не время думу думать, когда вишап еще жив. Все и так ясно. Родился вишап, который осушает нашу воду и обрекает нас на жажду. Надо начать копать, выйти на вишапа и отрубить ему голову - что может быть проще? Подымайтесь и беритесь за дело!

- Но надо, - заговорил кто-то, - считаться и с нашими силами, - а разделаемся ли мы с вишапом? Может быть, он такой громадный и такой могучий, что разом всех нас проглотит?

- Да, - сказал чудак, - когда он только что родился, то прикончить его было гораздо легче. Но он уже много лет живет и разбух от нашей воды. У него теперь и брюхо больше, и прожорливая пасть шире, трудно будет уничтожить его и обойтись без жертв и кровопролития.

- Вот видишь, - сказал кто-то из крестьян, - стало быть, надо хорошенько подумать, прикинуть и подготовиться к схватке с этим чудищем.

- Да, но пока вы будете прикидывать-взвешивать, вишап наберется сил, осушит всю воду и обречет нас на жажду. Он растет и крепнет с каждым часом, даже с каждой минутой.

- Ну и что, - возразили многие, - все равно надо подумать, обмозговать…

И продолжали размышлять.

Чудак остался один. Никто его не послушался, его спешку сочли смехотворной.

Тогда он взял лопату и кирку, пробрался к недрам горы и принялся за поиски.

Крестьяне, рассевшись в сторонке, улыбались, наблюдая за работой чудака.

- Если там и вправду засел вишап, - сказал кто-то - он во что бы то ни стало одним дыханием сгубит этого сумасброда.

- Вот будет потеха! Посмотреть бы, как перекосится у него лицо, когда он нарвется на вишапа.

А чудак все рыл и рыл. От ударов его кирки гудела гора, вздрагивала земля. Из недр скалы доносилось глухое рычание и, чем чаще становились удары, тем явственнее оно слышалось.

- Чудище! - воскликнули перетрусившие крестьяне и попятились назад.

- Будьте осторожны, - предостерег один из них, - лучше встанем подальше и посмотрим, как вишап обойдется с нашим сумасбродом.

- Вишап разорвет его в клочья! - сказал второй.

- В два счета его растерзает - слышите, какой рев доносится из-под земли.

Рычание вишапа и впрямь становилось громче и свирепее.

Чудище разгневалось оттого, что человек проник в глубь земли и потревожил его.

Но чудак-человек продолжал долбить. Его кирка разбивала валуны, огромные глыбы и острым концом врезалась в логово чудища.

И так до самого вечера, без передышки долбил и рыл чудак, сыпал ударами кирки.

А когда сгустились сумерки и он добивал последнюю неподатливую глыбу, его почти оглушили яростные вопли вишапа.

Крестьяне с ужасом и трепетом наблюдали издали, и никто не осмеливался сделать шаг вперед, прийти на помощь чудаку. Каждый боялся за свою шкуру, хотел быть подальше от опасности, даже если б пришлось навсегда лишиться воды, нищенствовать и бедствовать.

Когда от мощного и тяжелого удара кирки скатилась последняя глыба, перепуганным крестьянам предстала уродливая, жуткая голова чудища, которое, приникнув пастью к источнику воды, поглощало ее, разбухая и тучнея на глазах.

Вода, которая чуточку еще струилась, стекала из пасти вишапа, смешавшись с омерзительной слизью.

Когда вишап увидел вставшего над его головой сумасброда с киркой в руках, зарычал, завращал бычьими глазами и оглушительно пророкотал:

- Уйди, безумец, не то уничтожу тебя! Таких, как ты, смельчаков я заглатывал еще тогда, когда Каин убил Авеля… Ступай, пока я не стер тебя в порошок, глупец! Такие, как ты, чудаки находят меня, но уничтожить не могут. Покончить со мной в силах только вон та масса, которая в ужасе трясется у моих ног…

И снова приник к воде.

Сумасброд поднял кирку, изо всей мочи покрутил ею и метнул с размаху, целясь в голову чудища.

Кирка взвилась-полетела и лишь царапнула чудище по голове, но, с силой стукнувшись о ближайшие валуны, разнесла их на куски, камни попали в наблюдавших крестьян и ранили их.

Крестьяне разволновались, разозлились, набрали камней и забросали ими сумасброда.

Вишап разразился громовым хохотом:

- Видали, люди, видали: эти безумцы ополчаются против меня, а вредят только вам. Забросайте камнями их, они же ваши враги, они вас сбивают с толку. Я же - ваш кормилец, ваш благодетель. А поскольку вы пришли меня задобрить, то обещаю, что буду к вам благосклоннее, жаждой не замучу: из моей пасти стекает столько воды, чтобы удовлетворить ваши нужды, не дать вам умереть…

Трепещущие от страха крестьяне смиренно выслушали сердобольную речь вишапа.

Они забросали камнями чудака-безумца, погнали его в горы, а потом, встав на колени перед вишапом, поблагодарили его и, счастливые, вернулись в деревню.

- Обещаю, - присовокупил вишап. - не оставлять вас без воды, я чуточку опущу уголки губ, если уж очень начнет мучить вас жажда.

Обещание свое вишап, надо воздать ему должное, исправно выполняет по сей день. Он уголки губ опускает и облегчает участь тех. кто, мучимый жаждой, готов лишиться рассудка.

С того дня народ чтит вишапа как своего благодетеля, возводит в его честь храмы, а восстающих против него чудаков загоняет в горы, к самой вершине…

Тут бы и сказке конец, если б не надо было об одном случае поведать.

В один прекрасный день какие-то люди объявили, что во сне им приснилось, будто близок конец вишапа, и они видели убийцу чудища.

Убийца будто был великаном в кожаном переднике, с мозолистыми могучими руками, и держал он огромный молот.

Рассказывали еще, будто тот великан в кожаном переднике широкими шагами шел к чудищу, и вишап, услышав его шаги, съежился и попытался уйти-спрятаться поглубже… Словно боялся…