В некотором царстве, в некотором государстве жил да был злющий-презлющий правитель. Любил этот правитель выходить ранним утром на крыльцо своего дворца и гонять жителей царства-государства вдоль улицы и поперек улицы, налево, а потом направо, вперед, а потом назад. Гонял-гонял и к обеду бедняга сам так уставал, еле-еле добирался до своего трона. А трон около окошка, а в окошко был виден сад, да не простой, а вишневый. Правитель осматривал сад и начинал подсчитывать вишенки. Хотелось ему узнать, не украл ли кто какую-нибудь вишенку за ночь, сколько вишенок поспело, сколько банок вкусного вишневого варенья он сумеет осенью сварить.
И вдруг в сад залетел воробей, сел на вишню и стал клевать вишенку. У правителя от злости и жадности и в глазах потемнело. Как? Воробей нахально склевывает целую вишенку? Огромную, с целую сливу! Нет, не со сливу, с яблоко! С арбуз! Ну да, с арбуз! А что если этот нахал воробей пригласит к себе в гости еще одного воробья? Они склюют уж не одну, а целых две, целых две вишенки!
— О! А что если эти два воробья возьмут да пригласят в гости ещё двух воробьев? Тогда будет уже четыре воробья, и они склюют целых четыре вишенки!
— О! А что если эти четыре воробья возьмут да пригласят в гости ещё четырех воробьев?
И пошло и поехало! Не успевает правитель ахать, не успевает правитель подсчитывать:
— О! А что если сто двадцать восемь воробьев пригласят в гости ещё сто двадцать восемь воробьев? Тогда будет… О-о!
Правитель опрометью выскочил на крыльцо, затопал ногами, приказал:
— Немедленно, сейчас же, сию же минуту во всем моем царстве-государстве уничтожить всех воробьев!
Жители привыкли без всяких рассуждений выполнять приказы своего правителя. Выбежали они на улицу с дудками, трещотками, со сковородками да как начали дудеть, да как начали трещать, да как начали стучать — всех воробьёв подняли, опуститься не давали. Воробьи летали-летали, устали и все замертво на землю упали. А жители обрадовались, что так здорово выполнили приказ, сгребли воробьёв в одну кучу, из всех сковородок сколотили одну сковороду, кинули воробьёв на эту сковороду, поджарили и съели.
И сразу в царстве-государстве наступила такая тихая тишина, что от такой тишины даже у самой глухой рогатой гусеницы, которая жила под самой толстой корой самой старой вишни, и то в ушах заломило.
«В чём дело? Что такое? — заволновалась гусеница. — Надо узнать, что это за тишина!» Выползла из-под коры и обомлела — в царстве-государстве нет ни одного воробья! Обрадовалась гусеница, выставила рога, крикнула:
— Эй! Жуки-червяки, эй, сестрицы мои, гусеницы! Пропали наши враги, теперь наша власть пришла! Берись за дело!
И взялись. Всю траву скосили, всю кору съели, всю до одной вишни объели! И так стало кругом гладко, что по гладкой-то дорожке — негде и зацепиться — в царство-государство заявился сам царь Голод. И стали замертво падать на улице уж не воробьи, а жители царства-государства. И правитель с трона свалился, из последних сил додумался: «Что же это выходить — без каких-то там воробьёв и никак нельзя прожить? Выходит, надобны воробьи?» Кое-как позвал тайных советников, стукнул кулаком об пол:
— Раз никак нельзя без этих самых воробьёв, отправляйтесь в соседнее царство-государство да и купите там воробьёв!
А тайным советникам что? Натянули огромные сапоги-скороходы, взяли огромные палки-скороходки и не успели охнуть, очутились в соседнем царстве-государстве. Перво-наперво вволю поели, осмелели, чванливо сказали:
— Продайте-ка нам воробьёв! Мы, так и быть, купим.
А хозяева на них посмотрели-посмотрели да и говорят:
— Воробьёв? Каких это ещё вам воробьёв? Нет у нас лишних воробьёв! Не можем мы вам продать воробьёв!
Советники покрутились-покрутились, а делать нечего. Откланялись да, на этот раз потише, направились во второе соседнее царство-государство. Там шляпы заранее сняли, тихонько сказали:
— Продайте нам воробьёв.
А жители на них посмотрели-посмотрели да и говорят:
— Воробьёв? Каких это ещё вам воробьёв? Нет у нас лишних воробьёв! Не можем мы вам продать воробьёв!
Тайным советникам и совсем уж делать нечего. Ни шатко ни валко добрались до третьего царства-государства, низёхонько поклонились, смирнёхонько попросили:
— Будьте милостивы, продайте нам воробьёв, люди у нас умирают! Царь Голод у нас гуляет.
Посмотрели-посмотрели хозяева на них, покачали-покачали головами, говорят:
— У самих мало, да ради ваших людей, а не ради вашего недотёпы-правителя, так уж и быть, дадим вам малую толику воробьёв.
И дали. И опять в том царстве-государстве зашумели воробьи. Тут уж червякам-жукам, сестрицам гусеницам досталось с избытком. А вишни? Вишни опять расцвели, а вскоре на них и вишенки закраснели.
Однажды сидел правитель на троне, подсчитывал вишенки. И вдруг в сад залетел воробей, сел на вишню и стал клевать вишенку. Правитель было вскочить, да крикнуть, да приказать, да тут и вспомнил жуков-червяков, сестриц гусениц, царя Голода. А как вспомнил, так сразу и прикусил язык.