Посвящаю чудесному уголку на берегу Черного моря – Гурзуфу и его маленьким жителям.

Никиткин родной городок уютно расположен у подножья высоких гор на берегу синего моря. Все дома в городке стоят на склоне горы и у морю нужно спускаться по извилистым тропкам или крутым дорогам. Но местные жители привыкли к ежедневным подъемам и спускам, ведь другой жизни они не знают. Зато здесь чистейший горный и морской воздух, к тому же, склоны гор и морское побережье населяет огромное количество певчих птиц. Их дивные голоса звучат в горах и на побережье целыми днями и даже ночью.
Весной и летом городок утопает в ароматах цветущих деревьев и кустарников. Стройные кипарисы, пихты и кедры, платаны и тополя, каштаны и магнолии, вековые эвкалипты, липы и дубы устремляют свои пышные кроны вверх к небу, к горячему солнцу.
Никитка часто ходил к морю, любовался его необъятным простором и лазурными волнами. Иногда, проснувшись очень рано, он бежал на берег встречать рассвет. И тогда Никитка наблюдал, как далеко-далеко, там, где море сливается с горизонтом, сначала все освещалось розовым светом, а потом из моря выплывал маленький краешек ослепительно яркого утреннего солнца.
Птицы – их чудесные голоса – всегда волновали Никитку. В окно его дома на пятом этаже постоянно доносилось пение птиц. Они перелетали с ветки на ветку и ни на минуту не замолкали. Их голоса такие разные и настолько необыкновенные приводили мальчика в восторг. Какой инструмент может так сыграть? Вот эта птица поет, словно кто-то играет на волшебной свирели, вон та, будто нежная флейта, а эта – будто ласковая живая скрипочка. «Вот мне бы так!» – думал мальчик.
Как-то раз он сказал:
– Знаешь, мама, я очень хочу учиться в музыкальной школе!
– Но, тебе поздно поступать туда, – возразила она.
– Все равно! Лучше поздно, чем никогда! – настаивал мальчик.
И, хотя Никитке уже исполнилось девять лет, его приняли в первый класс музыкальной школы по классу скрипки.
– Ведь у вашего ребенка абсолютный слух. Как же вы не отдали его в музыкальную школу раньше! – укоризненно сказала директор музыкальной школы маме Никитки.
– Ничего! Я догоню! – улыбнулся Никитка.
Теперь он очень часто брал в руки свою маленькую певунью – скрипочку, пахнущую терпкими ароматами канифоли и свежего лака, и подолгу водил смычком по струнам, осваивая премудрости игры. Через год мальчик уже совсем неплохо играл небольшие пьесы и этюды. И даже ласточки, свившие свои гнездышки в уголках под балконами его многоэтажного дома, стоящего на склоне горы, заслушивались необычным для них голосом скрипки. Они переставали летать по двору и ловить мошек, садились на провода и, раскачиваясь из стороны в сторону, с любопытством смотрели на маленького скрипача.
А вскоре Никитка сам сочинил свою первую пьесу. Вот и сейчас он играл у открытого окна, а птицы подпевали ему, каждая своим неповторимым голосом, сидя на верхушках и ветвях стройных кипарисов и платанов. Никитка улыбался. Он смотрел на голубое небо, на море, несущее бирюзовые волны к его родному берегу, чувствовал, как теплый морской ветерок ласково треплет его за волосы и обдувает лицо. Никитке хотелось играть и играть – бесконечно и очень красиво, так, чтобы доставлять радость и наслаждение всем, кто в это время слышал его.
«Молодец, мальчик! – думали соседи из Никиткиного дома, слыша нежный голос его скрипочки. – Через несколько лет в нашем городке вырастет настоящий музыкант. И, даст Бог, мы будем гордиться им!»